Александр Кружков: «Новый формат «Разговоров по пятницам?» Возможно, лет через 10 вернемся к задумке с видео»
Наш новый герой — Александр Кружков — один из самых известных спортивных интервьюеров страны. Он неоднократно становился лауреатом престижных журналистских премий за лучшие публикации в федеральных СМИ. Вот уже более десятилетия Александр Кружков совместно со своим бессменным коллегой Юрием Голышаком выпускает легендарную рубрику «Разговоры по пятницам», которой продолжает зачитываться не одно поколение любителей спорта в России.
В большом интервью обозреватель «Спорт-Экспресса» рассказал, почему в ближайшее время не будет менять формат «Разговоров по пятницам», не боится брать интервью с трудными собеседниками, порассуждал о феномене Дудя, причинах спада в пишущей журналистике и многом другом.
«Авторов, которые пишут нерутинные вещи, с каждым годом становится все меньше»
— Вы начали карьеру в 14 лет, когда написали заметку для «Спорт-Экспресса». Юрий Дудь стал публиковаться в еще более раннем возрасте. Как относитесь к его творчеству, смотрите ли интервью с его участием?
— Я очень рад за него. В последние годы Дудь невероятно раскрутился и сейчас находится в совершенно другой весовой категории.
Однако не могу заставить регулярно смотреть целиком его видео потому, что уделять часы одному контенту — непозволительная роскошь.
Вот прочитать схожую по объему печатную статью или интервью — с удовольствием. Особенно, если персонаж интересен.
В этом плане мне по душе почти все герои Дудя за исключением разве что молодых рэп-исполнителей. Но вот с картинкой — совсем другая история.
— Почему?
— Наблюдать за визуальной составляющей интересно в связи с тем, как человек формулирует вопросы, раскручивает нити разговора. Любая текстовая заметка же позволяет куда больше варьировать возможные варианты развития беседы.
Ты всегда можешь закамуфлировать какие-то нюансы, обыграть их в нужном для себя ключе. В итоге реальность может сильно разниться с тем, что было изначально при разговоре. С видео же все сложнее.
Там нет права что-либо улучшить, приукрасить какие-то мелочи, нюансы. Можно лишь убрать неудачные моменты на монтаже.
Добавить же нужной изюминки в разговор уже не получится. Работа в кадре куда более жесткая. Она предполагает постоянный контроль за происходящим.
— Почему в настоящее время количество самобытных авторов стало несоизмеримо меньше, чем это было 30 лет назад?
— Честно говоря, особо об этом никогда не задумывался. Действительно, сейчас не так много людей, которых будешь читать на постоянной основе.
Говоря о современных любимых мною авторах, можно взять того же Дудя или Голышака. Еще выделил бы, пожалуй, Головина.
Это тоже довольно любопытный журналист, хотя у него и не всегда получаются стоящие тексты. А так, за исключением Александра за последнее время никого больше и не вспомнишь.
— С чем это связано на ваш взгляд?
— Трудно сказать. Казалось бы, сейчас люди поглощают куда больше информации, чем раньше. Возможно, этот поток в каком-то смысле не позволяет им сконцентрироваться на конкретной теме.
В итоге авторов, которые пишут нерутинные тексты, с каждым годом становится все меньше из-за общей читательской невостребованности. Однако в последнее время ситуация выглядит не столь пессимистично.
Сейчас в стране наверняка есть масса талантливых ребят, которые ждут своего шанса. Просто они пока не попали в газетную струю. В дальнейшем же, общая тенденция, возможно, изменится в лучшую сторону.
«Cовременная спортивная журналистика уходит в никуда»
— Один из наших героев — комментатор Андрей Голованов — считает, что в настоящее время стать спортивным журналистом может кто угодно, и сейчас нет такого жесткого отбора как раньше. Что думаете по этому поводу?
— Это правда. Не только спортивным, но и вообще журналистом сейчас может стать каждый желающий и прийти в любое издание. Раньше газет было мало, а порядки строже. Здесь напрашивается параллель с телевидением.
Когда начальником Гостелерадио являлся великий и ужасный Сергей Лапин, все должны были быть гладко выбритыми.
В спортивной редакции могли работать люди, которые в прошлом были не просто спортсменами, а выдающимися людьми, имеющими достижения на уровне Олимпиад, чемпионатов мира или Европы.
— Кого можете привести в пример?
— Евгений Майоров, Владимир Маслаченко и Нина Еремина. Все они личности с огромным спортивным прошлым, настоящая элита того времени!
В наши же дни все гораздо проще. В этом есть свои плюсы, потому что нет никаких барьеров.
Если делаешь качественно свою работу, ты, наверняка, получишь шанс реализоваться в профессии. Тебя заметят и, возможно, пригласят в редакцию.
Но есть и минус, так как легко затеряться в общем потоке, перейдя в условную «желтизну». В этом плане сейчас спортивная журналистика уходит в никуда.
— Как оцениваете в целом состояние современной журналистики?
— Когда сейчас вижу молодых людей в микст-зонах, совершенно не понимаю, из каких они изданий, что за редакции представляют… Какие-то сайты, блогеры…
Все это сейчас растет как снежный ком. Думаешь: «Чем они вообще занимаются? Откуда их такое количество? Кому нужны их заметки?»
— Блогеры — это, скорее, отдельное течение, они могут называть себя как угодно. А если взять непосредственно сотрудников спортивных изданий, каналов, например — комментаторов. Кто-то из них вызывает у вас антипатию?
— Никогда такого не было. Помню, в юности меня раздражал Владимир Маслаченко. А потом, наоборот, все поменялось. Я начал с юмором воспринимать фразы Владимира Никитовича и выражения, и его манера мне стала дико нравиться.
Геннадий Орлов импонирует, хотя у некоторых и вызывает недовольство. А мне лично нравится его слушать, потому что это один из немногих комментаторов в стране, кто, во-первых, ведет себя в эфирах интеллигентно, а, во-вторых, грамотно говорит и ставит ударения там, где нужно.
Витя Гусев мне всегда приходился по душе. Поэтому не могу сказать, чтобы кто-то из комментаторов особо сильно меня раздражал. Да и телевизор сейчас не так много смотрю.
Даже мысленно выдохнул с облегчением, когда отключил канал «Матч Премьер». Смотреть все это в большом количестве невыносимо. Имею в виду российский футбол.
«В 90-е удивляло серьезное отношение людей к спортивной журналистике»
— Неужели 14-летний парень и сейчас может легко публиковаться в «СЭ» подобно вам в 90-е?
— Нет, конечно. Скажу больше — став чуть постарше, сам порой поражался, как подобное могло произойти со мной.
Причем, удивлялся не столько тому, что публиковали, а самому факту взаимодействия с главными героями ранних интервью. Хотя, казалось бы, где был я в то время, и где они?
В этом плане вспоминаю поездки в Новогорск на сборы национальной команды. В перерывах между тренировками общался с Васей Кульковым — настоящей звездой, игроком «Бенфики»…
И тут я со своими банальными вопросами лезу. «Испытываете ли какие-либо бытовые трудности в Португалии?», все из этой же серии.
— Сложно было согласовать встречу?
— Да. Ведь в то время не было никаких договоренностей, телефонов и прочих современных удобств. Ты просто приезжал, с кем-то общался… С другими же героями — вообще один бог знал, что могло выйти.
В итоге никогда заранее не угадывал, что получу на выходе. Эдакий кот в мешке. Но ничего, справлялся.
Писал маленькие заметки, делал короткие интервьюшки… Оглядываясь назад, все это выглядело довольно забавно. Кстати, удивляло еще серьезное отношение людей к твоему делу.
— Сильно отличалось от того, с чем сталкиваетесь сейчас?
— В конце 90-х – начале 00-х никто в основном не отказывался пообщаться с тобой, дать развернутый комментарий. Сейчас же представить подобное почти невозможно.
Будь я на месте условного Дениса Глушакова, и ко мне подошел бы юноша с очевидными вопросами, то больше, чем на 2-3 из них никогда бы не ответил.
В 90-е же с такими мальчишками охотно беседовали самые маститые тренеры, не говоря уже о топовых игроках. Мне их даже уговаривать особо не приходилось.
В итоге у ребят в 16-17 лет уже было богатое портфолио из интервью, репортажей и авторских колонок. Сейчас же время кардинально изменилось, а вместе с ним и способ взаимодействия между людьми.
«За первые заметки получил 60 рублей. Бутылка пива тогда стоила 15»
— Интересно, как вам в 14 лет удавалось оставаться на плаву среди опытных коллег по «Спорт-Экспрессу»?
— Сперва я был самым молодым в редакции. Потом ребята помладше стали приходить. Одни писали лучше, другие — хуже.
Можно было либо удержаться, либо понять, что это не твое и уйти заниматься чем-то другим. А в редакции ко мне всегда относились с теплотой, что помогало прибавлять в профессиональном плане. Писать ведь можно в любом возрасте.
Главное — совершенствовать собственные труды, будь то книги, заметки или тексты для телевидения. В этом плане журналистику можно сравнить с ежедневной практикой пианиста. Она позволяет поддерживать вдохновение в тонусе, делать произведения лучше и интереснее.
— Расскажите поподробнее, как проходила ваша адаптация в «СЭ»?
— Пришел в редакцию за неделю до Олимпиады в Альбервиле в феврале 1992 года. Естественно, на первых порах серьезных заданий мне никто не давал. Вся инициатива исходила от меня самого.
Помню, подсчитал тогда среднее количество бросков, процент отраженных ударов по воротам на хоккейном турнире.
В итоге моими первыми заметками в издании стали три простенькие диаграммы. За каждую получил по 60 рублей. Для сравнения, бутылка пива тогда стоила 15.
— Первый профессиональный заработок…
— Да. А потом уже занимался сводками статистических таблиц по чемпионатам бывших стран Советского Союза. Интернета тогда не было, приходилось делать все самому.
Затем встретил Мишу Пукшанского – шефа футбольного отдела газеты «Спорт-Экспресс». И вот через несколько месяцев он подошел ко мне и сказал: «Слушай, а почему заметки не пишешь?»
Самому, конечно, очень хотелось получить официальную работу, но напрашиваться было неудобно. Тем не менее, через пару дней в российской Премьер-лиге играли «Асмарал» с «Ротором»…
— Ваша первая заметка…
— Да. Попросил написать отчет о матче, причем сразу в номер. В итоге резюме по той игре стало моей первой настоящей публикацией. По объему вышла полноценная страничка, однако писать все это было настоящей мукой…
— А как перешли непосредственно к жанру интервью?
— После первой публикации продолжительное время осваивался в редакции «Спорт-Экспресса». Затем перешел к созданию «Разговоров по пятницам».
С появлением новой рубрики пошла совершенно иная колея, когда уже полностью концентрировался на наших с Голышаком интервью.
Фактически, 10-11 лет посвятили только этой работе, ничего другого не брали. Надеюсь, рубрика проживет, как минимум, столько же.
«Многие герои, когда им предлагали записать разговор на камеру, сразу же закрывались»
— С учетом новых тенденций в области подачи информации, в частности, появления интернета, не появлялось ли желание перенести беседы в онлайн-режим?
— В видео — точно нет.
— Принципиально?
— Не знаю. Возможно, лет через 10 мое мнение изменится. Однако сейчас создание нового формата совершенно точно не входит в наши планы.
Здесь дело, прежде всего, в восприятии картинки. Многие герои, когда им предлагают записать разговор на камеру, сразу же закрываются. Это — вопрос психологии и человеческого восприятия.
Расскажу об одном небольшом опыте. Однажды в редакцию пришел молодой борец Ислам Махачев.
Я о нем ничего не знал, хотя его и преподносили как одного из главных дарований страны. Посидели, поговорили, сняли видеоинтервью. В студии записали, а потом вышла газетная версия.
— Что произошло дальше?
— В итоге Ислам, проживавший ранее где-то в дагестанском ауле, в конце встречи подошел к нам с Юрой и сказал: «Пришлите потом видео. Я там некоторые вещи уберу».
Заметьте, о печатном варианте — ни слова. Его интересовала лишь картинка.
Добавлю, что это говорил вовсе не суперзвездный человек. Но несмотря на это, для Махачева была важна не сама беседа, а какие-то второстепенные вещи.
— То есть, его интересовал не смысл сказанного, а как он будет смотреться в кадре?
— Да. Действительно, некоторые из наших героев предпочитали фокусироваться непосредственно на самом тексте.
Однако в большинстве случаев мы с Голышаком сталкивались с обратным, как это, например, произошло с Махачевым.
Бывало, запишем с Юрой несколько минут разговора на камеру, и собеседники сразу же менялись в лице, становились более сдержанными, осторожными…
Поэтому в итоге мы решили отказаться от видеоформата, предпочтя проверенный печатный вид. Однако, учитывая изменчивость современных тенденций, возможно, через некоторое время вернемся к задумке с видео.
«Смотрел на него, и сердце кровью обливалось»
— В пятничной рубрике периодически появляются интервью с персонажами, которые для видеоформата, мягко говоря, не очень подходят. Например, ваш большой разговор с бывшим защитником «Спартака» и сборной России — Андреем Ивановым в 2008 году…
— Ну, вспомнили тоже. Это же было сто лет назад!
— Тем не менее, он — человек с довольно тяжелой судьбой. Видный спортсмен, здоровый, а закончил карьеру в раннем возрасте (прим. — в 33 года)… У вас случалось когда-нибудь испытывать разочарование от того, что стало с героем?
— Не могу сказать, что бы кто-то из наших собеседников был совсем уж в плохом состоянии.
Бывали, конечно, случаи, когда герой был на смертном одре, очень сильно болел. Однако все они боролись до конца, как бы тяжело им ни было в жизни.
Приведу пример. Одно время «Спорт-Экспресс» проводил совместный проект с Департаментом труда и социальной защиты города Москвы, в рамках которого нам поручили провести серию заметок с паралимпийцами.
Откройте, мол, инстаграм, найдите контакты и сделайте интервью… В итоге вышли на некоего Александра Похилько.
— Расскажите поподробнее.
— До этого вообще не знал, что это за спортсмен. Начал усердно про него читать. Выяснилось, что молодой человек родился без кистей и стоп, мог передвигаться лишь на протезах.
Александр не был паралимпийцем, однако занимался триатлоном на любительском уровне. Интересно, что Похилько трижды забирался на вершину Килиманджаро. Учитывая его состояние здоровья, это — фантастическое достижение!
К тому же, Александр активно занимался живописью в меру своих возможностей. В итоге, можно сказать, познакомился с очень разносторонним человеком.
— Как прошла встреча?
— Договорились пересечься в торговом центре «Европейский». Приехал раньше, подождал немного. Вскоре появился Александр и направился в мою сторону.
Шел он вполне нормально, несмотря на два протеза, руки, естественно, тоже отсутствовали. Момент встречи даже не стал описывать в заметке, посчитав это неэтичным.
— Что произошло дальше?
— Когда готовился к интервью, вычитал, что раньше у Похилько был неудачный бизнес-проект. Деловой партнер жестко кинул Александра на деньги.
В итоге на Похилько повис банковский кредит в размере 2-х миллионов рублей, который он самостоятельно выплачивал. Особых гонораров у Александра не было, поэтому на погашение долга шла даже пенсия по инвалидности.
Так, на это интервью Похилько пришел вообще без денег. В целом же, встреча оставила довольно тяжелое впечатление.
— ?
— Судьба Александра сложилась ужасно, с этим не поспоришь. Однако, несмотря на масштабные увечья, Похилько смог получить образование, поступить в Суриковскую художественную академию!
Сейчас же Александр активно пишет картины, занимается спортом, и, в целом, производит впечатление позитивного человека. Однако, тот разговор получился далеко не самым простым…
— Почему?
— Александр, конечно, немного хорохорился, говоря, что все нормально. А я смотрел на него, и сердце кровью обливалось… Однако, своим отношением к жизни Похилько подал нам всем отличный ориентир.
— Какой?
— В эти моменты осознаешь, что вопреки любым жизненным испытаниям, важно не сдаваться и до конца стремиться к цели. Ведь отчаяние – самый легкий способ уйти от проблем.
У многих жизнь складывается гораздо хуже, но люди все равно не теряют веры в собственные силы и продолжают бороться за лучшее будущее.
«У людей всегда должна оставаться надежда увидеть свет в конце тоннеля»
— Затрагивая тему инвалидов, нельзя не упомянуть, что у нас в стране дела с правами всевозможных меньшинств обстоят далеко не лучшим образом. Исходя из вашего общения, как считаете, люди c подобными проблемами хотят, чтобы об их жизненных трудностях узнала общественность?
— Да. Конкретно Александр вообще меня не просил что-либо убирать из расшифровки. Мою же жену, когда она прочитала интервью, больше всего поразил следующий факт.
Цена самого простого протеза в России начинается от 200 тысяч рублей. В случае Похилько они стоили гораздо дороже — от 350-ти до 400-та тысяч.
Александру же нужно было приобретать сразу два протеза, потратив в общей сложности почти миллион рублей. Для большинства российских инвалидов это — недостижимая сумма.
Из требуемых средств государство какую-то часть, безусловно, выплачивает. Однако этой помощи явно недостаточно.
Тем более, что ремонт и содержание протезов инвалиды оплачивают самостоятельно. Для них это — безумные деньги!
Если известным людям в России помогают различные благотворительные фонды, то большинству инвалидам приходится решать все проблемы в одиночку.
Вот и задаешься риторическим вопросом — как быть обычному человеку, у которого нет возможности установить эти протезы?
Он сидит дома, в коляске, изредка спускается погулять на улице — добраться до ближайшего парка потому, что на более длинные маршруты попросту не хватает сил. В итоге у нас в стране кто-нибудь вообще задумывается о том, как такие люди выживают?
— Лично вы как считаете, нужно ли эту тему выносить на всеобщее обсуждение?
— А почему нет? Понятно, что порой мы становимся свидетелями довольно скользких историй с паралимпийцами, которые способны передвигаться и без коляски, или когда незрячие спортсмены видят мир ничуть не хуже здоровых людей.
Некоторые готовы идти на подобное ради медалей, солидных призовых и ведут себя совсем не по правилам fair-play. Это одна ситуация. А помогать действительно нуждающимся стоит хотя бы ради того, чтобы их жизнь стала чуточку лучше.
Ведь в России долгое время с инвалидами практически никто не занимался на постоянной основе. Все разговоры вокруг проблемы лицемерно замалчивались.
В последнее же время государство пыталось сдвинуть непростую тему с мертвой точки, устанавливая, например, пандусы в подъездах жилых домов. Однако это – всего лишь капля в море.
— В масштабах нашей страны этого явно недостаточно.
— Да. Эти меры даже до необходимого минимума не дотягивают.
Вообще, психология любого советского человека устроена подчас непонятно. Взять хотя бы закон Димы Яковлева.
Это же — нонсенс! Когда его приняли, многие поражались, как подобную инициативу вообще могли вынести на обсуждение?
Лично я, как и большинство россиян, не готов усыновлять проблемных детей. В таком случае, почему у подростков должны отбирать право на лучшую жизнь?
— Видимо, в Госдуме рассчитывали как раз на обратное.
— Возможно. Но нельзя же оставлять ребенка совсем одного в невыносимых условиях детских домов, где порой даже нормального отопления-то толком нет. А ведь сколько иностранцев приходили на помощь в подобных случаях…
Именно благодаря их усилиям маленькие дети получали шанс на заботу, которой были лишены на родине. В России же они зачастую оказывались брошенными на произвол судьбы…
— Живем по принципу «каждый сам за себя».
— Да. В России многие предпочитают отгораживаться от проблем, прячась в собственных тесных мирках. Поэтому мы и выносим подобные истории в «Разговорах по пятницам».
Люди не должны чувствовать себя обреченными. Им необходима надежда увидеть свет в конце тоннеля.
Источник: www.sports.ru