Интервью Наримана Акавова, руководившего селекцией «Спартака». Почему он верит в Урунова и Мозеса? Какую стратегию не принял клуб?
Александр Муйжнек все узнал.
Нариман Акавов три месяца проработал руководителем селекционного отдела «Спартака», привел Виктора Мозеса и так и не купил опорного полузащитника. Впервые Акавов вышел в публичное поле в фильме Нобеля Арустамяна о «Спартаке», а самая яркая его цитата – о причинах ухода из клуба. «Шерше ля фам» (ищите женщину), – очевидный намек на Зарему Салихову.
«Нариман меня полностью устраивал, но решение акционеров было такое, – уклончиво высказался Шамиль Газизов. – Он, скажу так, слишком рьяно взялся за работу – и верил, что делает хорошее дело. То, что он не понравился, – это на вкус и цвет».
Известно, что Акавов родом из Санкт-Петербурга. Он один из основателей консталтингового агентства TopScout, где анализировал игру футболистов, стратегии клубов и целые рынки (и публиковал некоторые отчеты в блоге на Sports.ru). Помимо скаутинга Нариман занимался ресторанным бизнесом.
Как Акавов пришел к скаутингу и как попал в «Спартак», каких принципов в селекции он придерживается и что хотел построить? Как разглядел мотивацию в Мозесе и почему так и не купил опорника? Чтобы понять это, Александр Муйжнек поговорил с Нариманом.
Пришел в футбол в 27 (видит сходства с биографией Сарри). До «Спартака» его звали «Зенит» и «Локомотив», а Газизов оценил за независимость
– Какое у вас образование?
– Закончил Военно-морское училище, юридический колледж и факультет международных отношений в РАНХиГС. По специальности работал совсем недолго.
– Чем занимались до скаутинга и как вообще появился футбол?
– С самого детства я был полностью поглощен футболом, старался не пропускать ни одного номера «Спорт-Экспресса» лет с десяти вплоть до появления интернет-изданий. Чтобы стать профессиональным футболистом, у меня не было достаточного таланта, но все это время было большое желание работать в отрасли.
После учебы, в 23, я запустил некоторые бизнес-проекты. Для меня они были инструментом, которые в дальнейшем позволили переключить все силы на футбол, не отвлекаясь на финансовую составляющую.
Когда читал про Маурицио Сарри, понял, как близка мне его история: до определенного возраста он работал в банковском секторе, но был погружен в футбол. Только он пришел в профессиональный футбол в 40, а я начал такие попытки в 27.
– Как пришли в скаутинг?
– Когда-то я познакомился Александром Веряскиным, главой селекции «Динамо» Санкт-Петербург, и просматривал для клуба игроков и делал отчеты. Веряскин предложил мне поучаствовать в конкурсе скаутов на Мемориале Гранаткина – мы должны были оценивать игроков. Конкурс выиграл я, и организаторы пригласили меня на скаутские курсы.
Там я тоже себя неплохо проявил, и Армен Маргарян, один из организаторов курсов, пригласил меня работать в «Зенит». Но уже через пару недель он сам оттуда ушел, а несколько месяцев спустя перебрался на работу в «Локомотив». Звал меня и туда.
Но я уже с группой скаутов думал над созданием консалтингового агентства. Мы все изучали достаточно много различных рынков, и собранная информация могла быть полезна многим клубам. Так мы открыли TopScout.
– С чего вы там начинали?
– Изучали ПФЛ и ФНЛ, в итоге у нас были подробные отчеты по всем игрокам ПФЛ в возрасте до 21 года. База данных насчитывала более 2,5 тысячи игроков со всего мира, в том числе из российских низших лиг и юношеских первенств.
Начали сотрудничество с клубами ФНЛ и РПЛ, а позже и с несколькими зарубежными клубами. Они потихоньку обсуждали нас и с другими – в том числе через сарафанное радио набиралась клиентская база.
Изучая рынки, наши скауты прокачивались. Впоследствии более десяти наших сотрудников оказались в профессиональных клубах, в том числе в топ-клубах РПЛ.
Я покинул компанию перед переходом в «Спартак», теперь ею руководит Артем Олефир.
– В России был кто-то похожий на TopScout?
– Мы строили отношения на том, что не представляем интересы игроков, не занимаемся посреднической и агентской деятельностью. У нас было много вариантов с тем, чтобы участвовать в сделках. Это гораздо прибыльнее консалтинга, но у нас был свой путь – и мы его всегда придерживались.
– Хочется понять, чем именно вы занимались.
– Клубу нужен был игрок на определенную позицию. Он обращался в компанию с просьбой найти такого. Некоторые обращались еще и за альтернативным мнением по своим кандидатам – компания предоставляла детальный отчет.
Главным критерием выбора клубов в пользу TopScout была независимость. Никто не мог заподозрить нас в сливе информации или аффилированности с кем-либо из агентов.
– «Многим Акавов неизвестен. И это объясняет, почему выбор на него пал», – слова Газизова как раз об этом?
– Очевидно, да. Посыл в том, что я никак не связан с агентскими и менеджерскими группами – хотя предложений достаточно, но у меня другие приоритеты. У каждого свои принципы и задачи, и у меня нет финансовых целей. То, чего я хочу достичь, не продается и не покупается. К сожалению, в этой сфере достаточно людей, которые рассматривают ее только через призму сугубо личных интересов.
С Газизовым я познакомился только на собеседовании, в августе.
Разработал реформу лимита, предлагал закрепить места в составе для молодых россиян в ФНЛ и ПФЛ
– В каких зарубежных стажировках бывали?
– В последние годы посещал «Аякс», «Атлетико», в марте должно было быть загребское «Динамо». Стараюсь выбираться раз в год, это очень познавательно.
Например, тренера «Аякса» мы спрашивали: почему у голландцев спад, стало меньше топовых игроков, что привело к провалу 2016-2018 годов, когда пропустили ЧМ и Евро? Объяснение было интересным: молодежь стала реже играть в футбол во дворе, а больше оставаться дома и играть в видеоигры. Условные 10 тысяч часов футбола превратились в 6, отсюда – падение в технической подготовке. Тогда они увеличили продолжительность тренировок, добавили после общих занятий индивидуальные, вынесли разминку за пределы тренировки.
При этом «Аякс» – довольно закрытый клуб. Они неплохо погружают в работу академии и методику тренировок, но «Атлетико» рассказывал куда больше деталей.
– Какой у вас основной вектор в селекции?
– Первым были Балканы, затем – страны Восточной Европы, потому что я просматривал игроков для клубов ФНЛ. Позже начал глубоко изучать Голландию и Бельгию, но уже несколько лет как переместил основной фокус на Францию – ее рынок сейчас самый быстрорастущий, а Лига 2 воспитывает топ-игроков не хуже Лиги 1. Я заразился Францией, когда в «Лорьяне» впервые увидел Маттео Гендузи и восхитился им (после двух сезонов в «Лорьяне» Гендузи купил «Арсенал», сейчас он в аренде в «Герте» – Sports.ru).
– Кого еще вы так же рано заметили?
– Таких историй достаточно у каждого скаута, но я их не очень люблю. Говорить о том, что я предлагал условного Салаха или Мане – бахвальство. Никто не рассказывает, как он предлагал игрока, который в итоге нигде не заиграл. Мне достаточно того, что люди, которым я рекомендовал игроков, видят их прогресс. Плюс последние несколько лет я делаю регулярные апдейты списков игроков, которых когда-либо рекомендовал или которые просто приглянулись. Слежу за их развитием, оцениваю природу своих ошибок.
– Как вы понимаете, что игрок перспективный? Как замечаете его сильные стороны?
– В первую очередь для меня важна индивидуальность. Скауты стараются искать игроков, у которых есть суперкачество. Даже если у игрока немало минусов, из такого легче вырастить сильного, чем из игрока со всеми усредненными скиллами.
– Известно, что вы очень любите копаться в деталях и проводите разные исследования. Зачем это? Есть пример яркого открытия?
– Скаут должен постоянно стремиться к знаниям – для этого необходимо не только черпать их у других, но и самому их генерировать. Изучая трансферы из разных лиг, можно найти закономерности, которые позволяют глубже понимать рынок.
Например, я анализирую трансферы в чешской лиге за последние десять лет. Вижу: оттуда за этот период в зарубежные клубы продано четыре вратаря, и все они стали там основными. Сильная вратарская школа и в Словении, но полевых игроков уровня Облака и Хандановича там нет. В Польше помимо классных вратарей часто появляются фактурные нападающие высокого уровня: Левандовски, Пентек, Милик. Самый высокий процент удачных трансферов центральных защитников в мире – из чемпионатов Франции и Нидерландов, но с вратарями в этих странах ситуация заметно хуже. А центральных защитников лучше всех готовят академии «Фейеноорда» и «Партизана».
Таких нюансов масса на каждом рынке, все они помогают снижать риски. Изучая игрока, мы оцениваем его характеристики, но не всегда можем верно оценить, какова вероятность его неудачной адаптации. Есть стилистические особенности лиг, команд, языковой барьер, масса других нюансов, которые необходимо учитывать помимо качеств самого игрока.
– Почему российские игроки не уезжают в Европу, как чехи и поляки?
– Лимит создает условия, которые вынуждают клубы сохранять своих российских лидеров, их просто некем заменить. У нас всего два российских игрока уехали в приличные клубы в Европу за десять лет – для сравнения, у бельгийцев за этот период 35 продаж дороже 4 миллионов евро (речь именно о бельгийцах).
Кроме того, агенты влияют на трансферный рынок больше, чем хотелось бы. Сравните их роль в России и в Африке: для парня из Ганы агент – ключевой человек, который может изменить его жизнь. Безусловно, среди наших агентов есть и очень порядочные люди, но большая часть в отрасли только из-за денег.
К сожалению, агентов в нашей стране гораздо больше, чем скаутов. Лишь несколько клубов в России имеют полноценные селекционные отделы. Это большая проблема.
– Какие вы еще работы писали, кроме отчетов?
– Стратегии развития клубов. А еще в 2016-м отправил в РФС большой труд про реформу лимита на легионеров (и публиковал на Sports.ru). Например, я предлагал ввести в ПФЛ и ФНЛ места в стартовом составе для россиян U21. Уже на следующий год в ПФЛ это правило появилось, а затем его утвердили и в ФНЛ. Не буду говорить, что из-за меня. Ответа от РФС я тогда не получил.
С тех пор немало игроков пробились в РПЛ благодаря этому правилу. А когда средний возраст команд в низших лигах понизился, за ними стало интереснее наблюдать.
Написал трансферную стратегию «Спартака», но ее не приняли. Считает, что наши топ-клубы переплачивают и задирают свои амбиции (как «Зенит» с плей-офф ЛЧ)
– Чему вас научил опыт в «Спартаке»?
– Во-первых, как мне кажется, я стал лучше разбираться в людях. Во-вторых, стал еще тверже убежден: клубы имеют право защищать свою работу и себя в медиапространстве, особенно от поверхностных и конъюнктурных медиа.
Я понимал уровень ответственности, перед болельщиками, руководством, перед командой. Меня не знали болельщики, и я хотел показать им: все мои действия направлены на благо клуба.
За все трансферное окно у меня был один выходной. Когда он настал, сын дома меня спросил: «Папа, а куда ты уезжал?»
– Почему вы решили покинуть «Спартак»?
– Я бы не хотел пока поднимать эту тему.
– Хорошо, тогда изложу нашу версию. Дело в человеке, должность которого можно описать как куратор «Спартака» – Зареме Салиховой. Она активно вовлечена в дела клуба, вы не сработались.
– Давайте оставим этот вопрос так же без комментариев.
– Верно ли, что стратегия «Спартака» на это трансферное окно – «не переплачивать»? Каким был ваш лимит?
– Финансовые рамки некорректно озвучивать – скажу только, что в конце сентября под некоторых кандидатов лимит был увеличен. В рамках этой суммы мы должны были найти игрока на позицию правого защитника, который будет не хуже Зобнина, особенно в части атакующих действий.
В селекции я в большей степени всегда склонялся к молодым игрокам, и первые предложенные мной кандидаты были в возрасте до 22-23 лет. Но по этому поводу была четкая позиция Тедеско: «Спартак» – самая молодая команда в лиге, нужен опытный латераль, который сможет стать одним из лидеров команды. Так что мы переключились на более зрелых игроков, с победным менталитетом.
Про «не переплачивать»: не считаю правильной мысль, что российские клубы должны платить больше за игрока просто потому, что это РПЛ. Если за игрока просят больше, чем он в действительности стоит, мы в состоянии найти другого. Заплатим сегодня 12 миллионов евро при рыночной стоимости 4 – тогда завтра за игрока с рыночной стоимостью 12 миллионов, у нас будут просить 25.
Конечно, мы сталкивались с чрезмерными запросами – особенно учитывая недавнюю трансферную историю «Спартака». Бывало, у нас просили цену вдвое выше изначальной, да еще с соответствующими комиссионными. Плюс на переговоры мог повлиять лишний шум в медиа – хотя, как говорится, это входило в стоимость билета. Мы не ввязывались в подобные сделки и старались действовать в соответствии с реалиями рынка.
Об этом я, кстати, написал в трансферной стратегии, которую мы подготовили для «Спартака» после закрытия окна. К сожалению, ее не приняли, зато сейчас активно цитируют, что приятно.
– У вас есть понимание, почему стратегию не приняли?
– Вопрос лучше адресовать не мне.
– Процитируете что-то из нее?
– Ведущие российские клубы, на мой взгляд, должны ориентироваться на европейские с сопоставимым бюджетом. В случае «Спартака» это «Спортинг», «Порту», «Лилль», «Аталанта», «Аякс» и другие. Я изучил все эти кейсы: как клубы строят свою селекцию, на каких рынках, сколько игроков покупают, в каком возрасте, как их интегрируют, в какой момент продают. После этого нужно было адаптировать это все под наши реалии, учесть адаптационные риски, тот факт, что у наших клубов нет таких доходов от ТВ-прав, и прочие нюансы.
– Зачем вообще нужны такие стратегии?
– Мы сталкиваемся с тем, что у топов РПЛ неоправданные амбиции. Они словно не замечают, что с каждым годом мы все дальше от ведущих европейских клубов. Например, цель «Зенита» – выйти из группы в Лиге чемпионов, и она определяет селекционную политику. Но даже если они пробьются в плей-офф – что глобально изменится? Объективно: у них там есть перспективы? Никто не будет считать, сколько раз они были в одной восьмой.
На мой взгляд, это не может быть частью клубной стратегии. Например «Лион», «Аталанта» и «Лейцпиг» не ставили себе цель дойти до 1/8. Зато у них выстроена селекционная модель – успехи в еврокубках приходят по мере ее реализации.
Урунова хотел не только ЦСКА, но и за рубежом, а его покупка – успех Газизова. «Спартак» не управляет давлением на молодых
– Знаю, вы высоко котируете Андрея Мовсесьяна из ЦСКА. Кто еще из селекционеров нравится?
– Олег Яровинский из «Рубина» доказал свой уровень, в том числе в зарубежных клубах. Из «Зенита» недавно ушел Армен Маргарян, один из лучших специалистов по российскому рынку. В ФНЛ мне очень импонирует работа Исмаила Ибрагимова из «Балтики» и Игоря Кудряшова в «Нижнем Новгороде». Вызывает уважение, как подбирают игроков под свою философию Алексей Стукалов в «Велесе» и Спартак Гогниев в «Алании».
Ну и не могу не отметить тех, кого я приглашал в «Спартак» – своего заместителя Юрия Кеосиди и скаутов Вароса Хачатряна, Андрея Жакова и Илью Дегенгардта. Очень квалифицированные и перспективные специалисты.
– Чья селекция в РПЛ вам нравится?
– В последние годы в РПЛ были успешны «Ростов» и «Уфа». «Ростов» вообще грамотно брал лучших молодых россиян, не только из ФНЛ. Что важно про «Уфу»: игроки не просто приносили клубу деньги, а еще и прогрессировали дальше. Лунев, Обляков, Дивеев, Фомин, Живоглядов, Стоцкий дошли до сборной. Это помимо Зинченко, Слая, Неделчару и Урунова, которого сейчас неоправданно критикуют.
– Почему неоправданно?
– Забывают, что ему всего 19 лет. Парень 2000 года рождения был ведущим игроком «Уфы», и никто не будет отрицать его потенциал. Его важно правильно реализовать, чтобы он выходил и демонстрировал сильнейшие качества.
Это моя личная профессиональная оценка – хотя Урунов, как и Кокорин, были приобретены до моего прихода в клуб.
– Вы хвалили стратегию «Уфы». ЦСКА давал за Урунова два миллиона евро, но Газизов взял его в «Спартак», потому что когда-то давал свои деньги за его трансфер из Узбекистана.
– Представь: Газизов перешел в «Спартак», а Урунова купил ЦСКА или другой клуб РПЛ (знаю, они были, говорят и про зарубежные). Лучший молодой игрок «Уфы» уходит к конкурентам – это было бы корректно со стороны Шамиля?
– Урунов – игрок «Уфы», а не Газизова.
– Он мог повлиять на решение Остона и повлиял.
Урунов реально стоит гораздо больше миллиона евро, взять его за такие деньги – очень удачная инвестиция. При этом до трансфера большинство статей об Урунове были более чем позитивные, но сразу после объявления трансфера в «Спартак» вышел текст под заголовком «Всадник без головы». Кстати, если вспомните, поначалу такой же фон некоторые медиа пытались создать вокруг Понсе, сравнивая его с Кавенаги.
Приобретать 19-летнего игрока и сразу давить на него, требуя сиюминутный результат – большая ошибка. Даже опытным игрокам зачастую требуется время на адаптацию в новой команде. Как быстро вливались Айртон, Крал, Ларссон, Понсе?
Понимаю, что это «Спартак», тут другое давление, но великая история клуба и амбиции никак не ускоряют процесс адаптации новичков. А давление, которым клуб мог бы управлять, мешает молодым игрокам демонстрировать свои лучшие качества. В этом плане очень грамотно подводят молодых к основному составу ЦСКА и «Шахтер», прибавили в этом последнее время в этом плане «Рубин» и «Ростов» – все минимизируют давление.
Поиски правого защитника осложняла топ-игра Зобнина. Мозес мотивирован доказать, что достоин выкупа
– Сколько у «Спартака» заняли переговоры по Мозесу?
– Начали прорабатывать этот вариант сразу после финала Лиги Европы. Потом на какое-то время переключились на других игроков, но держали Виктора в уме, периодически возвращаясь к переговорам. Прошли через сложности: у Виктора было пять аренд за карьеру, ехать в еще одну ему не хотелось – приоритетно было найти свой дом, где он сможет осесть на несколько лет. Но постепенно удалось его убедить: останется тут на несколько лет или нет, будет зависеть исключительно от того, какой уровень он здесь покажет.
– О трансфере Мозеса вы договорились только 7 октября, объявили 15-го. Почему так затянули?
– Я пришел в «Спартак» уже по ходу чемпионата, в середине августа. К концу месяца сформировал отдел. Пять недель на поиск, переговоры и подписание игрока – не так много, учитывая, что клуб ранее год вел поиск игрока на эту позицию. Также влияли логистические и коммуникационные сложности.
Вопрос про сроки частый, и я понимаю, откуда он. Во-первых, из-за спорного тезиса о том, что хороший клуб не совершает сделки в последние дни трансферного окна. Конечно, мы хотим закончить работу быстрее, но в реальности приличная доля знаковых переходов в мире, в том числе и в больших клубах, происходит на флажке.
Во-вторых, природа такого вопроса – результат «трансферной фрустрации». Знаешь, когда люди в такси застревают в пробке и опаздывают в аэропорт. Им всегда кажется, что водитель едет неправильно или недостаточно быстро. И даже если он в итоге приезжает вовремя, как и обещал, люди все равно недовольны. Потому что еще и накрутили друг друга, переругались и перегорели.
– Мозес все еще выглядит тяжелым. Когда вольется окончательно?
– В августе Виктор ушел в отпуск на месяц, потом вернулся в конце сентября, тренировался индивидуально. Когда прилетел в Москву, не тренировался еще четыре дня, познакомился с партнерами за пару часов до игры с «Химками» и с листа вышел на 40 минут. Даже игрокам высокого класса необходимо набрать форму, прежде чем они покажут свои лучшие качества. А особенно когда речь идет о фланговом игроке, чья мобильность – определяющий критерий.
Я общался с Мозесом и видел мотивацию доказать, что он достоин выкупа. Надеюсь, он принесет пользу «Спартаку» и станет одним из его лидеров.
– Вы говорили Нобелю, что настаивали на опорнике – в первую очередь на Ибрагиме Сангаре из «Тулузы», которого в итоге купил ПСВ. Но Тедеско не хотел игрока на эту позицию. Зачем вообще искали, если было не надо?
– Когда я только пришел, мне было обозначено: необходимо укрепить две позиции. Приоритетно – правого защитника, менее приоритетно – опорного полузащитника. Но также я видел, что команде необходим игрок, который будет эффективно продвигать мяч через центр в атакующую треть, в том числе под давлением. Тот, кто хорошо пасует между линиями, хорошо контролирует мяч, быстро принимает решения.
Я видел много матчей Сангаре за «Тулузу» в последние три сезона и хорошо знал его возможности. Он очень здорово продвигает мяч: 46 процентов передач в прошлом сезоне были направлены вперед, часто играет в касание, один из лидеров Лиги 1 по выигранным единоборствам и перехватам. «Спартак» в прошлом сезоне был на 15-м месте в РПЛ по проценту передач через центральную зону, и я считал, что Сангаре будет способен решить проблему. Совпало, что «Тулуза» вылетела из Лиги 1 и Ибрагим выразил желание уйти.
Трансферное окно близилось к концу, цена на Сангаре снижалась. Нам удалось в какой-то момент сбить ее с 12 миллионов до 7. Доменико высоко оценил Ибрагима, но посчитал: имеющихся в команде игроков на этой позиции будет достаточно. У нас было два опытных хава на эти две позиции (Зобнин и Крал) и три более молодых (Умяров, Урунов, Игнатов). Уважаю решение Доменико, к тому же он отлично работает с молодыми игроками. Я был не вправе настаивать.
– Зобнин для вас центрхав или правый латераль?
– Рома – великолепный бокс-ту-бокс, но также отлично действует на правом фланге. Считаю его одним из лучших на этой позиции в РПЛ – у него классные дриблинг, кроссы, скорость, силовые качества, мобильность. Форма Зобнина в начале сезона значительно осложняла нам поиски правого защитника сопоставимого уровня.
Соболев способен играть больше, Кокорин набирает форму, Бакаев будет лучше весной. А Тедеско шутил, что хочет видеть Акавова защитником, как Жиго
– Кто сейчас сильнейший из нападающих «Спартака»?
– На сегодня все они примерно сопоставимого уровня. Понсе потенциально очень ликвиден и проявляет себя разносторонним игроком. Ларссон добился значительного прогресса за последний год. Кокорин еще не набрал оптимальную форму, он может показывать гораздо больше.
Ну и Соболев. Обрати внимание, с какой агрессией он выходил даже на замену – это ключевое качество для форварда. Саша способен больше играть в «Спартаке» и давать качество. Но Ларссон–Понсе – такая сыгранная связка, что ее не хочется разрушать. Они год адаптировались и наигрывали связь, часто после тренировок вместе оставались отрабатывать удары.
– Почему Бакаев так сбавил в этом сезоне?
– Его спад – временное явление, но такое бывало и с Миранчуками, и с Дзюбой, и со многими европейскими топ-игроками. Очень верю в Зелимхана, он сильный футболист. Многие уже забыли: в прошлом сезоне он был лидером в РПЛ по количеству ключевых передач. И, на мой взгляд, вместе с Жиго был лучшим в «Спартаке».
Претензии болельщиков понятны. Есть определенные тактические нюансы, которые сейчас не дают Бакаеву возможности показывать свой уровень. Плюс он переболел коронавирусом, у него не было полноценных сборов. Если он сможет пройти нормальную подготовку на зимних сборах, думаю, весной мы увидим совершенно другого Бакаева.
– Тил уходил при вас?
– Да. Гус – отличный игрок, но у него возникли трудности с адаптацией в нашей лиге. Мы искали команду, где Тил бы получал игровую практику. Он отказывался от любых вариантов, кроме топ-5. Мы договорились с «Фрайбургом» – на мой взгляд, по финансам это очень выгодная для «Спартака» сделка.
В Германии на Гуса рассчитывали. Правда, за день до перехода он получил травму и пропустил полтора месяца. Жду, что Тиль наберет хорошую форму и покажет свои лучшие качества.
– Мог ли уйти Жиго?
– По нему был интерес, и он сохраняется. У Самуэля есть амбиции выиграть чемпионство в составе «Спартака». Он один из лидеров команды, и найти ему замену будет непросто.
– Вы внешне неотличимы от Жиго. Вы с ним сошлись?
– Меня и игроки в команде называли братом Жиго, а сам Сэм – своим братом-близнецом. Доменико шутил на эту тему: «Лучше бы ты играл [в защите «Спартака»] как Жиго».
***
– Что у вас дальше?
– Мои цели остались прежними. Необходимо только выбрать правильный из имеющихся вариантов.
Подписывайтесь на телеграм-канал Муйжнека
Интервью о топ-трансферах ЦСКА. Как все изменило появление денег? Почему верят в Эджуке? Когда рванет Гайч?
«Зенит» следит за всеми русскими центральными защитниками, которые бегут и не падают». Огромное интервью о трансферах чемпиона
Фото: Instagram/nariman_akavov; globallookpress.com/imago sportfotodienst, Foto Olimpik; РИА Новости/Александр Вильф, Владимир Песня
Источник: www.sports.ru